Пока ни в одно подразделение этот Фронтовик не добавлен.
Захоронение:
-
Дополнительная информация
Домашний адрес во время войны:
Родственники во время войны:
Дата призыва:
0.0.0
Место призыва (военкомат):
не призывался
Дополнительные сведения:
Босенко Леонид Михайлович родился в 1926 году с н.п. Шахта 8, Шахтерского района Донецкой области УкрССР.
В свои неполные четырнадцать лет он стал партизаном. Вот краткий очерк о его боевой жизни в партизанском отряде.
«Группа Юрченко в составе шести человек вышла из лагеря в полночь. Время рассчитали так, чтобы оказаться на железной дороге Бахмач — Гомель, едва посереет небо. Леня Босенко, четырнадцатилетний пионер, считал себя бывалым партизаном, хотя в отряд Ивана Ивановича Водопьяна попал только в начале сорок третьего года. ...Войну Леня Босенко встретил в родном селе Даниловка на Черниговщине, куда приехал к дедушке и бабушке на каникулы. Со своими сверстниками играл в войну, но вскоре мальчишеские «бои» пришлось прекратить, потому что никто не соглашался выступать в роли фашистов. А потом война — уже настоящая, с кровью и воем бомб — приблизилась к их дому. Отец Лени — милиционер — ушел вместе с отступающими частями Красной Армии.
Вместе со своим другом Колей Траловым Леня установил дежурство на подходах к селу. В первый месяц оккупации редкий день проходил, чтобы они не встретили одного, двух, а то и целое отделение красноармейцев, выходивших из окружения.
В тайнике — друзья устроили его в дупле старого дуба — всегда хранился запас пищи, фляга с водой или молоком и чистые тряпки, заменявшие бинты. Ребята помогали красноармейцам определиться на местности, кормили их и указывали наиболее безопасный путь к линии фронта.
Но с каждым днем фронт уходил все дальше, и звуки канонады уже не долетали до здешних мест. Все реже выходили из лесу солдаты. Все больше наглели сельские полицаи — махровые уголовники и кулачье.
— Видать, и нам пора уходить,— сказал однажды Коля.
— Вот подождем немного, и если наши не начнут наступать — двинем,— поддержал друга Леня.
Был у ребят твердый уговор: непременно добраться до фронта и воевать с фашистами до победного конца. Но ближайшие события круто изменили их планы. Среди ночи в дверь хаты, в которой жили Босенко, кто-то постучался. Мать кинулась открывать. В прихожей послышались приглушенные всхлипывания, разговор. Леня собрался было подняться, но тут в комнату вошла мать с... отцом. В лунном свете, проникавшем сквозь окно, Леня сразу узнал его. Был отец в знакомой милицейской шинели, в шапке и сапогах. Стараясь не шуметь, отец поставил в угол вещмешок, снял кобуру с наганом и присел на скамью у стола.
Леня подбежал к нему и уткнулся лицом в пропахшую гарью длинную шинель. Отец гладил сына по голове и молчал.
Мать торопливо накрывала на стол: достала черный хлеб, несколько картофелин в «мундирах» и — как огромную ценность — поставила крынку с молоком, которое берегла для двух маленьких Лениных братьев и сестрички.
Отец с трудом глотал сухой хлеб, макал картошку в крупную соль. К молоку он не притронулся и попросил воды.
— Сначала воевал в истребительном батальоне,— отрывисто рассказывал
отец.— Там наши были, из менской милиции. У немцев — танки, мотоциклы с пулеметами... А у нас винтовки. Гранат было по две на бойца. Дважды вырывались из окружения. Потом немцы зажали нас между речкой
и большаком... Многие полегли... Меня контузило. Я потерял сознание.
Очнулся ночью и вот пришел...
Отец помолчал, потом спросил у Лени, как дела в селе, есть ли фашисты. Узнав, что только местные полицаи, заметно оживился.
— В лесу должны быть партизаны. Райком партии — я знаю! — оставлял
подполье. Должны быть! — повторил он с надеждой.
С рассветом отец укрылся в лесу, а ночью снова пробрался в хату. Так повторялось несколько раз. Но встретиться с партизанами отцу не посчастливилось.
— Завтра уйду искать отряд. Теперь вы меня скоро не ждите,— сказал отец.— Буду искать, пока не найду!
Ночью дом окружили полицаи. Загремели прикладами в дверь. Отец выхватил пистолет. Но, оглянувшись на детей, положил его на лавку и тихо сказал матери:
— Открывай... Иначе они всех порешат...
Из районного центра Мена, куда увели отца, донеслась весть — расстреляли. А спустя несколько дней новая беда обрушилась на семью Босенко. Когда мать с Леней уехали в лес за дровами, в село ворвались гестаповцы. Дедушку, бабушку, двух братьев и сестричку Лени Босенко вместе с двадцатью другими жителями села загнали в колхозный сарай и сожгли. С тех пор Леня с матерью ходили из села в село, каждый раз ночуя в новом месте. Они знали, что немцы разыскивают их.
Делая обычный переход, однажды столкнулись с отрядом Ивана Ивановича Водопьяна. Он выслушал их историю, но взять Леню в отряд не согласился.
— Трудно, сынок, у нас... Спим на снегу, еды не хватает,— сказал он.—
Не могу!
— Я же пионер, товарищ командир! Стрелять умею, хотите — проверьте!
Водопьян взял у ближайшего партизана карабин...
— И проверим...
Этого испытания Леня не боялся: бывало, отец брал его с собой на стрельбище. Там Леня и научился стрелять не только из мелкокалиберного, но даже из бевого оружия.
— Во-он, видишь, столб? Попади-ка в изолятор.
Белый фаянсовый изолятор выглядел издалека крошечной кругляшкой. Но Леня затаил дыхание, прицелился1 и спустил курок. С первой же пули изолятор разлетелся вдребезги.
— Недурно,— сказал партизанский командир.— Пойдешь в четвертую
роту, к Киселеву. Будешь связным.
Вскоре Леня заслужил среди взрослых авторитет смелого и находчивого партизана. Его стали брать в засады, на железную дорогу. Окрестности он знал, как свои пять пальцев, и был незаменимым проводником.
— Леня,— спросил Юрченко,— ты можешь проскользнуть незаметно в тыл
к фашистам?
Еще не зная, что задумал командир, Босенко поспешно ответил:
— Могу!
— Слушай внимательно. Единственная дорога для тебя — через болото.
Взрослый там не пройдет, это как пить дать. Возьмешь две гранаты. Когда окажешься у фашистов в тылу — бросай. Пока они придут в себя, мы и прорвемся. Все теперь в твоих руках!
Юрченко отцепил от пояса две «лимонки», проверил запалы, протянул Лене.
— Карабин оставь. Он тебе только мешать будет.
«Оставить оружие? Да какой же я партизан без оружия?» — промелькнуло в голове.
— Нет, карабин я возьму!
Юрчепко посмотрел на него долгим взглядом и сказал:
— Будь по-твоему! Значит, помни: две гранаты, одну за другой!
Болото отсвечивало маслянистым блеском. Кое-где тянулись вверх кустики, и Леня решил использовать их как прикрытие. Там, где остались его боевые друзья, гремели редкие выстрелы. И каждый раз немцы подымали яростную стрельбу из пулеметов. Потом снова все утихало.
Леня ступил в тину и сразу провалился по пояс. Сапоги стали тяжелыми, как свинцовые. Как ни жалко было, но Леня решительно сбросил сапоги. «Не пропаду, лето на дворе,— успокоил сам себя.— Тапочки в отряде сошьют, еще удобнее будет ходить».
Он выломал длинную палку прощупывать дно. Шаг за шагом преодолевал болотную топь. Вода сверху была почти горячая, а чуть глубже ноги ломило от ледяного холода, сохранившегося с зимы. Каждый метр давался с трудом, и наступил момент, когда Леня окончательно замерз и обессилел. Карабин пригибал к гнилой воде. А конца болоту не видно. «Не дойти мне»,— подумал Леня. Он честно пробирался через болото, и не его вина, если не хватило сил.
Леня в изнеможении присел на кочку. Было тихо, звенели комары над головой. Какая-то пичуга вспорхнула на веточку и, раскачиваясь вверх-вниз, казалось, дразнила Леню. У него не было сил, чтобы протянуть к ней
РУку-Леня вдруг представил, как лежат за деревьями пять его товарищей, как до боли в ушах вслушивается в тишину Юрченко и взглядом подбадривает остальных. Мол, все будет хорошо, Леня уже подползает к фашистам, и вот-вот рванут гранаты.
А он, Леня Босенко, словно какая-то размазня, сидит посреди болота и прощается с жизнью. Что сказал бы отец, увидев его таким?
— Нет, врешь, не возьмешь,— прошептал он запомнившуюся еще с до военных времен фразу, услышанную в кинофильме.
Превозмогая ломоту в оледеневших ногах, Леня побрел дальше. Ему показалось, прошла целая вечность, прежде чем он почувствовал ступнями нагретую июньским солнцем землю...
Первую гранату Босенко бросил в немецкого пулеметчика, укрывшегося за стальным щитом.
Эхо от первой гранаты слилось с грохотом второй. А потом грянуло «ура», и партизаны, стреляя на ходу, бросились на растерявшихся фашистов. Когда группа входила в лагерь, Леня тихо сказал:
— Сапоги жалко... Почти новые были...
Тут только Юрчепко обнаружил, что Леня шагает босиком.
— Да разве мы такие тебе сапоги смастерим! — воскликнул он.— Генеральские! Как у Федорова!
Юрченко выпрямился, когда к группе подошел Водопьян.
— Диверсионная группа отряда имени Ленина задание выполнила!
Немного помолчав, решительно добавил:
— Взорван состав с военной техникой и боеприпасами. Сами видели...
У нас потерь нет.
Встретился я с Босенко случайно. Много лет прошло после войны. Был я на первомайском параде, делал репортаж для газеты «Радянська Украина». Рядом со мной оказался офицер милиции. Лицо мне его показалось очень знакомым. Память у меня па лица и фамилии хорошая.
— Вы — Босенко? — спрашиваю.
— Босенко.
— Партизан?
— Был в отряде.
— Леня! — воскликнул я.— Вот ты теперь какой!
...Засиделись мы с Леонидом Михайловичем чуть не до рассвета. Все вспоминали партизанские наши дела, товарищей.
— Покажу своим ребятам эту карточку,— сказал на прощание Босенко.—
А то ведь не верят, что их отец был партизаном... «Ты ведь в школу тогда ходил,— говорят,— таким, как мы, был...» Это уж точно: в лес, к партизанам, прямо из-за школьной парты ушел. Так было нужно!
Выжил / пропал без вести / погиб:
выжил
Близкий:
нет
Дата и время создания карточки:
2015-10-05 20:33:07
Дата и время последнего изменения:
2023-11-19 13:23:20
При использовании материалов сайта ссылка на www.pobeda1945.su обязательна.