Пока ни в одно подразделение этот Фронтовик не добавлен.
Захоронение:
-
Дополнительная информация
Домашний адрес во время войны:
г. Ленинград
Родственники во время войны:
Дата призыва:
0.7.1951
Место призыва (военкомат):
РО штаба Ленинградского ВО
Дополнительные сведения:
Доброва (Суковкина) Мария Дмитриевна родилась в 1907 году в Минске, в семье рабочих. Русская.
В 1920 году вместе с родителями переехала в Петроград. В 1927 году окончила музыкальный техникум по классу вокала и фортепьяно. В 1930 году вышла замуж за офицера-пограничника Бориса Доброва. Преподавала музыку и пение в одной из петергофских школ. По совету школьной коллеги решила заняться изучением иностранных языков. Поступила на высшие курсы иностранных языков при Академии наук. Изучала английский и французский языки. В 1934 году родила сына Дмитрия. В 1936 году приняла предложение остаться работать на кафедре Академии.
В 1937 году во время службы на Дальнем Востоке без вести пропал её муж. В том же году от дифтерии умер её трёхлетний сын. Чтобы отвлечься от нахлынувшего горя, Мария написала заявление с просьбой направить её добровольцем в Испанию, где в то время разгоралась гражданская война.
Участник войны в Испании. Почти два года воевала против франкистов в должности военного переводчика. 7 марта 1938 года за храбрость и проявленный героизм награждена орденом Красной Звезды.
Возвратившись в СССР, поступила в Ленинградский университет и в 1940 году окончила его с отличием. Осталась работать на кафедре французской филологии.
Участник Великой Отечественной войны. С началом боевых действий пошла работать в госпиталь санитаркой, затем освоила профессию медсестры. В течение всех 872 дней блокады Ленинграда трудилась в военных госпиталях города.
Награждена медалями «За оборону Ленинграда» и «За доблестный труд в годы войны».
Летом 1944 года, вспомнив о её заслугах в Испании, приглашена в МИД СССР и направлена на должность переводчика-референта консульского отдела в Посольство СССР в Боготе (Колумбия). В зарубежной командировке находилась до 1948 года. С 1948 года по 1951 год работала в одном из филиалов Академии наук СССР в Ленинграде. Написала диссертацию, стала кандидатом филологических наук.
В июле 1951 года в возрасте 44 лет отобрана в Разведывательный отдел штаба Ленинградского военного округа с перспективой дальнейшего использования на зарубежной разведывательной работе. В 1953 году, после окончания специальных разведывательных курсов, направлена в Италию и Францию с целью промежуточной легализации. Знакомилась с западным образом жизни, осваивала особенности проживания в капиталистических государствах, совершенствовала навыки владения языком, оттачивала нюансы свой легенды-биографии, словом, вливалась в потенциальную окружающую действительность.
Находясь за рубежом, регулярно встречалась с американскими туристами и выходцами из США для повышения собственного уровня знаний о стране основного предназначения, обогащения языка американизмами и целенаправленного знакомства с реальностями американской действительности. Несколько месяцев провела в Париже для освоения базовых основ косметологии, планируемой в качестве профессии прикрытия.
После этого вернулась на Родину и продолжила спецподготовку.
В мае 1954 года прибыла в США под именем Глен Морреро Подцески. (оперативные псевдонимы «Мэйси», «Кристина», «Кристи»).
По легенде, её отец был американцем кубинского происхождения, мать-француженка и она сама в детстве с родителями долго жила в Колумбии, потом в Париже. В Америке продолжила учёбу на косметолога, после чего получила лицензию на открытие собственного бизнеса.
На внедрение в США, освоение реалий американского образа жизни и получение профессии косметолога потребовалось ещё около трёх лет. В июле 1957 года Глен Морреро Подцески открыла в Нью-Йорке собственный фитнес-салон, который в короткие сроки стал респектабельным заведением. В числе клиентов стали появляться жёны американских политиков, бизнесменов, военных. На средства, выделенные советской Нью-Йоркской резидентурой, была проведена эффективная рекламная акция. Вся косметика закупалась в Париже. Вскоре у мисс Глен не было отбоя от клиенток. В заведение повалили модницы со всего города. Захаживали и барышни-военные. Дамочки, нежась на оздоровительных процедурах, выпив бокал вина, доверительно болтали о служебных тайнах мужей. Однажды офицер-связист ВМФ разболтала о суперсекретной базе, с которой велось электронное наблюдение за кораблями и подводными лодками, курсирующими в Южном полушарии. Позже на фоне приближающегося Карибского кризиса леди стали более политизированы и, желая блеснуть собственной осведомлённостью, не редко рассуждали о том, что слышали от мужей. Например, некая Марианна, жена адмирала, как-то с апломбом заявила, что вскоре возможна война с Советами, для чего все военные корабли США приводятся в повышенную боевую готовность, а личный состав военно-морских сил отзывается из отпусков.
Центр, сочтя легализацию успешно завершённой, поставил перед разведчицей Мэйси первое ответственное задание: встретиться с ценным агентом Дионом, сотрудником одного из управлений при президенте США, бывшим сотрудником Государственного департамента США, и принять его на руководство. Их первая встреча состоялась в феврале 1961 года, на которой агент Дион передал важную информацию о том, что президент Кеннеди утвердил план ЦРУ о внезапном военном вторжении на Кубу. От него также стало известно о планируемой экономической блокаде острова, широкой антикубинской пропаганде, разведывательно-диверсионных акциях, не исключающих физическое уничтожение Фиделя Кастро.
В дальнейшем, за время работы в США, Мария Доброва привлекла к сотрудничеству ещё несколько источников информации и успешно справлялась с заданиями по главному противнику, получаемыми из Центра. По результатам работы ей было присвоено воинское звание «капитан».
Надёжность и неуязвимость передачи в Центр добываемой Мэйси информации обеспечивалась устойчивым агентурным каналом через Вену (Австрия).
В 1962 году её непосредственным куратором в Нью-Йорке стал полковник Дмитрий Поляков, находившийся в США под прикрытием должности начальника секретариата представительства СССР при Военно-штабном комитете ООН (в реальности - заместитель резидента ГРУ по нелегальной работе в США), ступивший на путь предательства в ноябре 1961 года.
К предательству Родины, по словам Полякова, его якобы толкнуло то, что ещё в середине 1950-х годов, когда он работал в США на должности офицера для поручений при Представительстве СССР в Военно-штабном комитете ООН, ему пришлось обратился к резиденту ГРУ генерал-майору Ивану Склярову с просьбой о выделении крупной суммы на лечение тяжело больного сына. После запроса в Москву начальник ответил отказом. Сын Полякова умер. Поляков затаил обиду. В последующем, заняв более высокий пост, он начал мстить всей разведывательной системе Советского Союза без разбора.
8 ноября 1961 года с целью нанесения максимального вреда коллегам по службе Поляков добровольно предложил сотрудничество сразу ФБР и ЦРУ, выдав, для начала, фамилии 47 советских разведчиков, находившихся под прикрытием в различных городах США и Канады. Желая поддерживать к себе интерес и перманентно извлекать из этого материальную выгоду, передавал доступные ему сведения небольшими частями.
7 июня 1962 года, перед отъездом в СССР, Поляков выдал американцам разведчиков-нелегалов Мэйси и Маслова с непременным условием, сразу не начинать за ними слежку и не производить аресты рассекреченных им нелегалов, дабы не вызвать к себе подозрение и не навредить своему назначению на ответственную должность в Центральном аппарате ГРУ ГШ. Американцы прислушались к просьбе своего ценного агента, занявшего в Москве высокую должность, и некоторое время скрывали свою осведомлённость. Поэтому в провале советской агентурной сети, последовавшем через несколько месяцев, сначала был обвинён полковник Маслов, ставший после Полякова заместителем резидента по работе с нелегалами в США.
Дальнейшие события развивались следующим образом. Первым ФБР арестовало Маслова. Но ему удалось поставить условный сигнал о провале. Приняв сигнал, Мария Доброва немедленно уничтожила шифровальные таблицы и тайнописные копирки, сожгла улики и доказательства. Доложила о провале в Центр. Получила указание покинуть Нью-Йорк и выехать в Канаду по заранее разработанному маршруту. Осесть на известной ей конспиративной квартире и быть в готовности следовать из Оттавы через Амстердам в Москву.
Усилив контроль за окружающей обстановкой, Мария вскоре обнаружила признаки слежки за своим домом.
12 мая 1963 года, в понедельник, Мэйси, она же Мария, рано утром отправилась будто в молочный магазин с продуктовой сумкой в руках, что не вызвало подозрения у наблюдавших за ней агентов ФБР. В толпе свернула к метро, доехала до нужной станции и через 40 минут уже ехала в автобусе, следующем в Чикаго. Через двое суток, преодолев 1 240 км, прибыла в Чикаго. Каких-либо подозрительных или настораживающих моментов в пути следования не отмечала. Поселилась в чикагской трёхзвёздочной гостинице на севере города. Вечером, спустившись в кафе поужинать, к своему ужасу, вновь обнаружила признаки слежки: в холле в скучающих позах сидели двое мужчин, явно филёрского вида, а на улице через витражное стекло рядом с входом в гостиницу наблюдались две машины с несколькими сыщиками внутри. Мария спешно поднялась в свой номер. Установила в вентиляционном проёме под потолком портативный диктофон, поставив его на паузу. На листе бумаги в завуалированной форме указала его местонахождение и номер комнаты. Затем вложила лист в почтовый конверт с картинкой и адресом отеля из гостевого канцелярского набора, имевшегося во всех номерах гостиницы. Каллиграфическим почерком написала адрес канадской конспиративной квартиры. Вышла в коридор и опустила письмо в почтовую трубу возле лифта, предназначенную для сбора почтовой корреспонденции со всех этажей здания в общий ящик почтовых отправлений в фойе отеля. Решившись на это, Мария полагала, что в случае её ареста, аудио запись беседы с фэбээровцами поможет коллегам разобраться с аргументацией контрразведки, понять, в чём её обвиняют и определить причину провала.
14 мая 1963 года в её номер в отеле на 6 этаже постучали. Мгновенно включив на запись диктофон, открыла дверь. Вошли трое в штатском. Благодаря установленной в комнате записывающей аппаратуре, разговор для истории сохранился полностью.
Старший представился агентом ФБР Рональдом Брайтоном. Он заявил, что о шпионской деятельности Глен Подцески им всё известно и предложил сотрудничество взамен на снисхождение американского правосудия. В ответ на выраженное женщиной недоумение, сыщики выложили перед ней на стол фотоснимки. На первом Глен на ограде церкви по 190-й улице Нью-Йорка ставит графический сигнал в виде косой черты. На следующей фотографии советский резидент Маслов после проведения тайниковой операции стирает эту черту, что подразумевало благополучный приём закладки. Далее показали фото их встречи. Продемонстрировав несколько других документальных доказательств её нелегальной деятельности, Брайтон предложил на выбор два варианта: либо длительное расследование с пожизненным заключением и дезинформацией Москвы о том, что резидентуру после перевербовки сдала именно она, или же - крупную сумму денег с продолжением работы, но уже в роли двойного агента.
С трудом сдерживая волнение, Доброва ответила, что полученное предложение весьма непростое и ей требуется некоторое время для обдумывания. На раздумья ей дали один час, оставив её в номере отеля, но предупредив о невозможности побега и плотном оцеплении здания гостиницы.
Мария Доброва закурила сигарету, прошлась из угла в угол по комнате, неспеша вышла на балкон, подняла лицо вверх, будто вглядываясь в бездонную небесную высь, и, глубоко вздохнув, с закрытыми глазами бросилась через перила вниз, покончив жизнь самоубийством.
Но тогда об этом никому, кроме агентов Бюро расследований, известно не было.
Дежурившие на улице полицейские быстро убрали её бездыханное тело с мостовой.
Коллеги разведчицы, благодаря полученному письму, нашли и изъяли записывающее устройство из вентиляционного короба. Но звуковая запись не могла зафиксировать момент гибели разведчицы. Последними словами на ней была просьба к агентам ФБР дать ей час на размышление. Поэтому для Москвы она просто пропала.
Поляков, не считаться с мнением которого тогда уже было невозможно, обвинил М.Доброву в предательстве и высказал предположение, что, перейдя на сторону врага, она где-то благополучно скрывается под чужим именем.
Все последующие аресты в США, сделанные по его наводке, также обосновывались изменой Маслова и предательством Марии Добровой. Поэтому в агентурных досье ГРУ отважная разведчица-героиня в течение 23 лет значилась как «безвестно отсутствующая». На деле же, все считали её изменницей, выдавшей десятки людей западной спецслужбе.
В 1975 и 1979 годах американские СМИ периодически публиковали дезинформационные вбросы о том, что она якобы была успешно перевербована, выдавая это за собственный успех.
Истинная судьба Марии Добровой прояснилась только лишь после ареста предателя Д.Полякова 7 июля 1986 года и его признательных показаний.
27 ноября 1987 года Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила Полякова к расстрелу. Приговор привели в исполнение 15 марта 1988 года.
В мае 1988 года президент США Рейган во время переговоров с Горбачёвым предложил обменять Полякова на кого-нибудь из советских разведчиков, отбывающих наказание в США. Просьба запоздала.
Мария Дмитриевна Доброва похоронена в США.
Возможно, настанет час, когда останки разведчицы перезахоронят в родную русскую землю, а её подвиг будет по достоинству оценён Родиной.
Выжил / пропал без вести / погиб:
выжил
Близкий:
нет
Дата и время создания карточки:
2022-11-26 17:12:00
Дата и время последнего изменения:
2022-11-27 17:38:51
При использовании материалов сайта ссылка на www.pobeda1945.su обязательна.
